Markdown блог

Видел её разной - разудалой в кабаках, рукоплескающей в театрах, шоркающей по ледовым каткам, суетливой в торговых центрах. Сегодня увидел её молчаливой.

Я считаю себя человеком социальным, образованным и защищенным от естественных врагов. Но так ли это? Моя "социальность" и "образованность" — понятия относительные для текущей эпохи, но спорность их невелика — документ о высшем образовании у меня есть и "социальность" могу подтвердить 30-тью годами успешного сознательного общения с себе подобными. Я социален и образован.

Но вот с чувством защищенности похуже. Пожив четыре дня на диком пляже, оно ушло на второй день. Это было неожиданно.

Утро. Детский сад. Ходим туда на полный день первую неделю, привыкаем.

— Пока, папа, — сказала Катя, отвернувшись и оставив мне для поцелуя только край щеки и левое ухо. Я опустился на корточки и обнял девочку, которая, не отрывая глаз, смотрела в сторону детей, играющих в центре комнаты. И, наверное, так и не почувствовав мой поцелуй, оттолкнулась от меня, когда я выпустил её из своих объятий, и нерешительно пошла к детям.

— Привет, Катя, — вдруг возникла на её пути Клавдия Андреевна, взяла Катю за руку и повела к первой парте.

— Ты сегодня завтракала?

— Да.

— Садись вот здесь поешь. Остальные детки уже поели, а это твоя каша.

Сидя на скамейке в предбаннике-раздевалке, мне была видна дочка со спины. Она села за парту, взяла ложку, ковырнула ей в каше и настороженно попробовала с края ложки. Потом подняла глаза на воспитателя и, наверное, скривив мордочку (я не видел, но уверен, что она сморщила нос, как это делает дома, когда ей не нравится еда), сказала

— Мне что-то чуть-чуть невкусно.

— Катя, а сколько тебе годиков? — спросила воспитатель и хитро улыбнулась одними глазами.

— Четыре.

— Давай ты съешь ещё четыре ложки и пойдем играть?

— Давай, — ответила Катя без энтузиазма. И на мгновение мне показалось, что я увидел, как её плечи поднялись и опустились от тяжелого вздоха.

Прошло две недели. Вечер. Уходить из садика не хочет.

— Катюня, нам пора домой, говори деткам и Клавдии Андреевне "до свидания".

— Мама, приходи за мной завтра попозже, ладно?

— Тебе здесь так нравится?

— Дааа, здесь интересно и вкусно.

— А что ты сегодня ела, Катюня?

— Кашку такую желтенькую. Ты когда ходила в садик, тоже такую ела, да?

— Не помню. Было вкусно?

— Ага, вкусно! Я съела четыре ложки.

Мужик на телеге въезжает в село:

• Люди! Я уголь привёз!

Усталая лошадь оборачивается:

• Ага, блин, “ты”, значит, привез?..

А хорошо подмечено :)

Наверное, я никогда до этого дня не испытывал этого чувства применительно к неживому предмету. Этому чувству я даже не могу подобрать точного слова — это чувство какого-то приятного волнения и ожидания чего-то хорошего. Может быть предвкушение?

А повод-то банален. На краю стола лежит книжка, которую я хотел. Причём, она лежит как-то неправильно, наискось и даже небрежно, как будто она мне не очень-то и интересна. А на самом деле она мне очень интересна — мне не терпится раскрыть её и погрузиться в новые для себя мысли, но я терплю. И не то что не раскрываю её, а даже в руки её не беру, потому что велик соблазн читать её, а не "работать работу". Но иногда нет-нет, да и скользну взглядом по обложке, и снова почувствую это.

Предвкушение, да, пожалуй, именно оно.

PS. Вот она — та книга, которая радует меня своим присутствием рядом.

А когда я учился в школе, нам не растолковали, что основа образования — преподавание словесности :(

Источник

В российской школе преподавание словесности традиционно рассматривалось как основа образования. Любовь к чтению, умение точно и доказательно выражать свои мысли, осмыслить произведение в литературном, историко-культурном контексте, грамотно и литературно писать всегда оценивались как необходимые составляющие образованности в широком смысле. Современная школа продолжает ставить перед собой те же задачи.

И уж, конечно же, научить нас точно и доказательно выражать свои мысли, преподаватели не смогли — то ли мы не смогли это взять, то ли нам не смогли это дать.

Но главное что? Что современная школа продолжает ставить перед собой эти же задачи, и у наших детей будет шанс взять то, что недовзяли мы — и умение осмыслить прочитанное произведение и умение литературно описать свои переживания.

А мне хотелось бы заново пройти школьную программу словесности с моим ясным осознанием факта, что мне это нужно.

Я никогда не видел красивых цыганских семей вживую, только по телевизору видел концерты музыкального-цыганского театра под руководством Николая Сличенко. Артисты его театра красивы, интеллигентны и виртуозны. Все остальные цыгане, которых мне довелось видеть в жизни, не соответствовали этому образу вообще никак.

Помню, в школе учился общаться с IMB 286AT/XT, на котором стояла MS DOS 6.1. Помню, как в институте я общался уже с Pentium I, на котором стояла MS Windows 3.1. Хорошо помню, что многозадачность Win 3.1 воспринималась как волшебство и удобство.

Только на самом-то деле нет её, этой многозадачности. Иллюзия многозадачности есть, а её самой не существует. И вообще-то это неудивительно, потому что и в реальной жизни её тоже нет. В MS Windows она реализована как частая смена процессов, которые выполняются последовательно, но из-за частой смены, нам кажется, что они выполняются параллельно.

В жизни, насколько я могу судить по своему опыту, так же — невозможно делать два дела одновременно хорошо.

Меня тут накрыло осознание ошеломляющего факта.

16 июля 2005 года в 22:40 другим стал я, и другой стала вся моя жизнь. И это сделал не я, а мой ребенок — у меня родилась девочка. И дело именно в том, что родилась девочка — не мальчик, не двойня, а одна маленькая девочка весом 3340 гр и длиной 50 см. То есть, человечек, который будет на моих глазах превращаться в женщину.

Я хочу сказать, что рождение именно девочки повернуло мою жизнь в другую сторону, то есть полностью изменило мою судьбу.

Глядя на некоторых молодых людей на улицах, вспоминаю слова моего отца:

Видел дураков, сам дурак, но таких как эти — еще не встречал

Я говорю про молодых людей, которые носят кольца в ушах, как в некоторых африканских племенах — вдевают кольцо по всей окружности в мочку.

Когда я в супермаркете стою в очереди в кассу за таким парнем, я сквозь его мочку вижу кассовый аппарат. Целиком! Ощущения при этом я испытываю странные — как будто смотрю сквозь внутренности человека. И это меня как-то коробит, несмотря на свое паталогоанатомическое прошлое.

Вот так, смотрю на кассовый аппарат через его ухо, и мелькают передо мной яркие картинки из его жизни — как округлились глаза его мамы, когда она впервые увидела его с такой красотой; как обреченно сплюнул себе под ноги отец: "Тьфу, бля!". Еще я очень ярко вижу это ухо разорванным в кровавые клочья в ближайшей драке, и очень отчетливо слышу голос его трехлетнего ребенка: "Папа, а ты мне сделаешь такое же?"

Мне интересно, понимает ли этот человек, что когда-то ему исполнится 30 лет и, возможно, он захочет устроиться на публичную или государственную работу? Захочет и не сможет. Понимает ли он, что когда-то ему захочется перестать носить кольцо, но его мочка никогда уже не станет аккуратной и красивой? Осознает ли, что впереди его ждет операция по удалению мочки и косметике ушной раковины?

И ладно молодой мужчина сделает косметическую операцию и лишится мочки. Это будет уродливо, но для мужчины не критично. Но молодая женщина? Калечить себя вопреки здравому смыслу?

И вот в чем я уверен — когда этот парень (или девушка) решился это сделать (или уже даже начал длительную процедуру растягивания), рядом с ним наверняка нашелся хотя бы один человек, который задал ему мои вопросы. Совершенно точно эти вопросы ему были заданы мамой, папой или здравомыслящим сверстником! И совершенно точно вопрошающий и его здравый смысл был послан далеко и эффектно.

Получается что? Что человек осознанно пошел на то, чтобы приобрести сейчас некую "красоту", понятную лишь узкому кругу "единомышленников" и этим лишиться как минимум — части уха, а как максимум — жизненных возможностей?

И самое непонятное для меня. Если он понимал все последствия, то что надо было сказать самому себе, чтобы всё-таки сделать такое с собой?

Я этого понять не могу.